Часть VII. Отдал приказ стрелять на поражение, удержал власть, остановил госпереворот 

Факты из заголовка этой главы общеизвестны и неопровержимы. Все это имело место быть на самом деле. 7 января, президент Касым-Жомарт Токаев отдал приказ “стрелять на поражение без предупреждения”. А 29 января заявил, что отдавал себе отчет и знал о последствиях такого решения и что его меньше всего волновали высказывания Запада на такой приказ: 

«Отсутствовал единый алгоритм, план действий руководителей правоохранительных органов. Была неразбериха. Руководители правоохранительных органов опасались брать на себя ответственность. Я им сказал, что если бы Рокоссовский или Жуков каждый день спрашивали у Сталина, они бы войну выиграли или нет? Наши законы таковы. После Жанаозена были приняты законы, которые сковывали правоохранителей именно в таких ситуациях. Поэтому я сказал, что мы должны открывать огонь на поражение против бандитов. Я же профессионал, я дипломат, я знал, что будет такая реакция, но интересы государства и безопасности наших граждан — превыше всего. Я меньше всего думал, что скажут на Западе, в тот момент», —  говорил тогда Токаев в интервью “Хабар24”.

Такого же мнения и общественный деятель Мурат Абенов. По его словам, было заметно, что никто не принимал никаких решений в разгар кровавого января, не готов был брать ответственность и вести диалог с народом. В частности, когда было выдвинуто требование “газ по 50 тенге”, в самом зачатке протестной волны.

“Я первого, второго, третьего (января — прим.) свои посты писал, что правительство или кто-то, должен принимать решение, быстрее должны поехать, разговаривать с людьми, вести диалог. Почему члены правительства, которые именно несли ответственность за эту сферу (министерство энергетики — прим.), то есть ни министр, не поехал никто. Отправили туда людей второго, третьего уровня, пока президент Токаев сам лично не сказал им поехать. И я еще такую реакцию написал — “Это же неправильно, когда президент должен поручить”. Многие не хотят брать на себя ответственность. Многие избегают, хотят, чтобы за них что-то сделали. Вот, наверное, вот эта двойственность, которая была у нас в стране, два центра влияния, и многие чиновники на тот момент они до конца не ощущали себя ответственными за то, что происходит”. 

Общественник также считает, что в первые дни января, протестовали мирные люди: 

“Первая волна — это были такие реально, искренние люди, которые хотели выйти и донести. У нас же в стране всё поменялось. И только перед Новым годом, я помню, мы подводили итоги тех реформ, которые мы обсуждали с 2019 года. И вот, была первая волна. И за ней потом последовала вторая. То есть такой переход. Вот это если честно, в первой волне было ощущение, люди хотели донести до президента, до центральной власти, что у нас в регионах есть проблемы, к нам не прислушиваются, обратите на нас внимание. И когда Президент сказал: “все езжайте, решайте” — поехали, вытащили, решили. Но, вот тут в ситуацию вмешалась третья сторона. Понятно, что была третья сила, которая хотела воспользоваться, раскачать. И когда говорят о третьих силах, я все-таки понимаю, что это трудно назвать спонтанным. Внезапно откуда-то появились люди не местные. Они организованно, между собой общались. Они были подготовлены”. 

Следует отметить, что о провокаторах и подстрекателях в рядах мирно протестующих говорили с первых дней Қаңтара очень многие представители оппозиции и активисты. И здесь ярким примером выступает тот самый плакат, с которым мирные казахстанцы вышли на площадь.

Именно на фоне этой акции, стрельба на поражение представилась гражданам особой жестокостью со стороны президента. Однако, это событие стало следствием того, что происходило до выхода активистов с плакатом. Ранее, участники протестного марша заявляли, что мирность собрания быстро сменилась актами вандализма и мародерства. Пока люди ждали выхода акима города, на площадь стали приходить люди с ножами, палками и охотничьими ружьями.

«Мы не совершали актов терроризма или вандализма. Мы требовали, чтобы аким вышел к нам. Мы протестовали мирно. Но в какой-то момент подъехала группа молодых ребят и сразу же пошла захватывать здание акимата. Мы не могли их остановить. Они разбивали машины и били стекла», — сказал тогда активист Кунай Абдиев.

События, как рассказывали многие очевидцы и участники январских событий в Алматы, развивались стремительно. Началась стрельба, стали слышны взрывы светошумовых гранат. Толпа вскоре зашла в здание акимата и подожгла его. Подобные акции впоследствии пытались совершить и в других городах. Как, например, с акиматом Актобе, который взяли штурмом. При этом, отмечалось, что среди тех, кто штурмовал здание алматинской администрации, были люди в полицейской форме, которую они отобрали ранее. Некоторые ходили в полицейских шлемах, наколенниках и другой защитной экипировке силовиков.

Позже, об этом рассказал и сам Токаев:

«На смену мирным демонстрантам пришли молодые люди, которые хулиганили. Затем пришла третья волна — это уже мародеры, причем их было очень много, убийцы, насильники. Но самое главное — ими руководили профессиональные боевики, которые прошли подготовку, хорошо ориентировались на местности». 

На критику со стороны простых граждан, общественников и оппозиции, в части стрельбы на поражение, Токаев также ответил, что в протестных акциях участвовали не только мирные жители, а утверждения о том, что в толпе протестующих не было провокаторов исключается, в силу заявлений множества человек, которые подтвердили, что провокаторы были.

Так, по словам Еркына Ракишева, во время январских событий контингент собравшихся был самый разный, но преимущественно, это были люди из сельской местности.

“На улице темно было. В это время и народ уже нас не слушал. Потому что основная масса людей были из сельской местности. Им тяжелее других. В городе тоже есть безработные, бездомные. К «другой власти» у них были обиды. Никто нас не слушал. Там было порядка 30-40 тысяч человек. Нас могли послушать 100, ну 200, даже 1000. А остальные десятки тысяч как нас услышат? Все вразброс ходили. Я так думаю, в городе не было власти. Этим хотели воспользоваться другие. Это было наше общее мнение (активистов, общественников — прим.). Город остался без управления. Некоторые группы, думаю, хотели воспользоваться этим, отправляли подстрекателей. Они начали грабить магазины, дали оружие. Позже мы создали комиссию по январским событиям, тогда я побывал на многих судах. В суде осужденные ребята, которые ходили с оружием в руках говорили в один голос, что их заставили. Я им верю, я там был.Я думаю простой народ оружейные магазины ограбить не может. 100% это были провокаторы”.

Позже, президент также сказал, что в протестах участвовали подстрекатели и были бандиты:

«Участвовали тысячи бандитов в этих акциях и вдруг все превратились в случайных прохожих. Я не оправдываю незаконные действия полиции, если такие случаи имеются, и мы, естественно, будем пресекать. Поэтому заверяю граждан Алматы, что их права нарушаться не будут». 

Глава государства также заявил, что организаторов и участников беспорядков в январе не интересовали материальные ценности. Эту точку зрения разделяет и Еркын Ракишев. Он отметил, что до сих пор доподлинно неизвестно сколько тысяч граждан вышли на улицы во время январских событий, однако закономерность отсутствия какой-либо власти, было налицо: 

“В таком бесхозном городе не было органов правопорядка, руководителей города нет в эти 5 дней. Как вы думаете, сколько в нашем городе воров, карманников? Много тысяч аферистов, преступников. Они же не сидели тихо. Они же вышли с радостью, грабить. Полиции-то нет. Поэтому нельзя говорить, что все это простой честный народ. Среди них тоже были подстрекатели, провокаторы. Но я думаю, согласованные группы подстрекателей были отправлены специально. Мы говорили на судах, я с ними разговаривал. Это другие люди. Мы их не знаем (они не из числа активистов и стороны оппозиции — прим.). Вот те, кто грабил оружейные магазины, машины вскрывали – это мы называем террористами, преступниками, но точно не простой народ. Просто народ примкнул к ним”.

Активист добавил, что лично знаком с тремя молодыми людьми, которых по его словам, заставили грабить оружейный магазин.

“Говорят они грузили в машины. Спрашиваю: “почему не сбежали”? Говорят, сбежать было невозможно. Ну как его назвать террористом? Правда в том, что были люди с очень плохими намерениями. Думаю, народ к 6 числу одумался, понял что не того хотел. Что не жечь и убивать они шли”. 

К слову, о третьей силе заявил и общественный деятель, финансист Аббат Өрісбаев. По его словам, этой силой выступает симбиоз олигополии и бывшего руководства Комитета национальной безопасности — власть имущие, испугавшиеся укрепления Токаева на позиции президента, который каждым своим заявлением о каких-либо реформах (косметических или абсолютных — не суть), несли угрозу финансово заинтересованным лицам, отсюда и последовали решения действующего главы государства уже после Қаңтара: “охота на ведьм”, раскулачивание, деелбасизация, возврат выведенных активов. Но это уже результат прошедших январских дней. 

“Мое личное мнение, первое обращение главы государства было в 2020 году. Затем осенью 2021 года во втором своем обращении он заявил, что приступит к политическим реформам. Рассказывал о тесном участии народа в управлении государством, о выборах акимов, о планах многих политических реформ в будущем. Политические силы почувствовали, что за этой реформой стоит для них угроза, что потеряют свои должности. Начали понимать, что потеряв власть, потеряют и доход. Поэтому начали планировать свои действия заранее. Потому что стратегически важные объекты, будь то аэропорт, больницы или здание ГКНБ, все это лишь избранная сторона, это напугать власть, и показать, что только они могут править, создавая хаос. Конечной целью был захват власти. На самом деле, эти силы как бы набирали силу 16 декабря. Не удалось это по неизвестным причинам, но сделали в январе. Преградить дорогу, атаковать, раздать оружие разъяренной толпе было главной целью”.

Өрісбаев уточнил, что есть внешняя сила и есть внутренняя:

“Да, есть внешняя сила, есть внутренняя сила. Внутренняя власть — это представители олигополии, взявшие на себя всю экономику старого строя, и представители монополии, взявшие на себя власть. Разбогатеть собирая самую важную часть нашей прибыли. Многие всплывающие факты являются экономическими методами, используемыми рейдерами. Только для того, чтобы сохранить средства в руках определенных кланов. Вся проблема упирается только во власти”. 

Спикер добавил, что выходил разговаривать с протестующими на площади в Актау. По его словам, проблема с ценой на газ перестала быть единственной, когда руководство региона никак не могло решить этот вопрос, провоцируя своей заторможенностью вышедших на протест нефтяников на другие требования о социальной справедливости: 

“Проблемы не решались долгие годы, стали проявляться недостатки старой системы, а терпение людей перешло все границы. В то время люди, пережившие несправедливость в жизни, будь то нефтяники, врачи или простые люди, устремились на площадь, чтобы высказать свои печальные нужды и предъявить властям свои требования. Тогда, хоть и было принято запоздалое решение, народ его не принял, и дальнейшие требования приобрели политический характер. После большого скопления людей, к моему удивлению, на площади появился еще один деревянный дом, причем не один. Потом стали бесплатно приносить собравшимся чай и еду. Людям, которые хотели высказаться, дали возможность, они пришли, привезли старую машину, поставили на нее радиоблок, и все начали высказывать свои пожелания. Они стали высказывать накопившиеся ранее обиды на власть, правительство и жизнь”. 

Общественник подчеркнул, что в те дни была слишком плохая связь в Актау и из-за этого появилось много фейков. Но когда дошли новости о том, что акимат Алматы вышел из строя, понял, что в Актау такого допустить нельзя.

“Я понял, что после того, как власть и акимат вышли из строя, поняли что с этим не справиться. Потом услышали новость, что люди собираются в разных регионах. Беспокоило то, что атакам подверглись административные здания и стратегически важные государственные объекты. В то время интернет то работал, то нет, начался информационный вакуум, распространилось много фейков. Люди очень доверчивы, и начали в это верить. В это время собрались жители города, жители района и активисты. Позже большинство собравшихся людей были нефтяниками. Все приезжали с дальних руд, было видно, потому что все приходили в одежде корпоративного стиля”. 

Активист уточнил, что во избежание беспорядков, грабежей и мародерства, молодежь и представители среднего поколения скооперировались, чтобы защитить свой город. Собирали отряды дружинников, заводили чаты в мессенджерах, назначали ответственных за охрану объектов и отчитывались в этом чате. Это, к слову и объясняет почему протесты в Актау и Жанаозене не перешли в массовые беспорядки, череду грабежей и стычек с силовиками, как это было в Алматы. На западе, люди мирно протестовали, пили чай, пели песни и призывали другие регионы к миру и порядку. 

“Стали обсуждаться нерешенные вопросы в нефтяной сфере, стали выходить профсоюзы. Каждый назвал причины. Количество собравшихся стало увеличиваться. И стали собираться в городе Жанаозен, в центре Актау, в райцентрах. Поскольку мы находились внутри всего, у среднего поколения и молодежи возник вопрос: как спасти от угрозы (мародерства и грабежей — прим.), которые происходят в других регионах. Так как мы живем в этом городе и знаем всю активную молодежь города, собрались все вместе. То есть мы стали выставлять слоган: “город наш”, и если они собираются оккупировать и сжечь все общественные места, будь то здание акимата, другое здание правительства, даже магазины, то зачем мы здесь? Поэтому начали объединяться интеллигентные, образованные, действительно дружные молодые люди. Активные ребята с микрорайонов, спортсмены и даже представители других национальностей, желающие внести свой вклад, объединились для спасения страны”. 

По словам Өрісбаева, вначале количество собравшихся активных молодых людей составило 174 человека, всех их разделяли на небольшие районы для дежурства по охране здания акимата, а затем и других объектов, таких как департамент полиции. 

“Причина в том, что если не возьмем в свои руки, зачем давать им сжигать и грабить наш город? Потому что, принадлежит ли оно акимату или другим общественным зданиям, все они принадлежат народу. Хоть и там сидит аким, но он тоже человек из народа. Так как же мы можем сидеть дома и позволять, чтобы наш дом был разрушен или сожжен дотла. Причина, по которой я так горжусь как уроженец Мангистауской области и житель Актау, заключается в том, что эти ребята собрались, договорились и поняли. Мы соглашались с требованиями народа, но все мирно и упорядоченно, без всяких шалостей, без разрушения, разграбления и сжигания каких-либо построек — как будто это наш собственный дом. У нас были различные чаты со спортсменами и мы подняли вопрос охраны. Тогда многие поддержали. Они начали объединяться в небольших районах, и если они видели людей со стороны, то делали все, чтобы предотвратить, будь то мародеры или поджигатели. То есть такой активности было много”. 

Из всех этих слов и комментариев неизменным остается одно — провокаторы были, как и была “третья сила”. И правильным будет вопрос: “кто все эти люди”? Версий достаточно, одни считают, что это действительно были радикалы-салафиты, поскольку вопросы их обучения и подготовки к государственному захвату власти можно объяснить пребыванием в горных, закрытых лагерях. По мнению многих, это вполне может быть правдой, учитывая то, с каким религиозным течением были связаны племянники Нурсултана Назарбаева — братья Кайрат Сатыбалды и Самат Абиш, находящийся под защитой и активно лоббируемый бывшим шефом КНБ в кресло президента. В то время как другие считают, что большинство силовиков отказались подчиняться Токаеву, потому что выполняли спецзадание, как раз на улицах горящей Алматы и других регионов, подстрекателями и провокаторами были работники спецслужб. Таким образом, по мнению вторых, данная интерпретация объясняет отсутствие боевого состава на рабочих местах, искажение переданных данных главе государства про 20 тыс. террористов и признание Токаева в том, что ему предлагали оставить свой пост и бежать. 

При этом, роль Назарбаева здесь уходит на третий план. Как предполагают многие политологи, “постаревший лев” укрылся в своей пещере, избрав путь уставшего пенсионера. Который открестился от родственников и предпочел остаться в истории как просто основатель независимого Казахстана — выбрал историческое наследие и значимость, которыми всегда гордился. Зная каким политиком он был, понятно, почему для него было важно ещё раз подтвердить, что преемник — Токаев и отойти от дел, тем самым поддержав действующего главу государства, а не мятежного руководителя КНБ, которого он сам впоследствии назвал “Иудой”.

Как считает представитель интеллигенции, поэт Светқали Нұржан, двоевластие в стране достигло предела, и именно поэтому Назарбаев полностью передал власть Токаеву.

“У многих были мысли: “хватит”, дошло до точки кипения, “двоевластие в стране, надоело нам вконец”. Например, если президент Қасым-Жомарт Кемелұлы проводит одно совещание, за ним Назарбаев, Совет безопасности проводит другое совещание. Если куда-то едет президент, следом ехал и он. А потом никаких результатов от всяких реформ. Такие были сложные времена, а тут еще повышение стоимости на газ, стало последней каплей в чаше, которая была переполнена. Кажется, тут много секретных, нам неизвестных вещей”. 

Поэт также отметил, что еще 1 января видел в здании акимата Актау, спецотряд СОБРа, когда ходил получать награду “Алтын Барыс”. 

“Меня в тот день удивило, что внизу акимата было очень много специальных военных в черной форме, очень много. Это был спецотряд – СОБР. Ну, вот что они делали 1-ого там? После того, как все произошло, я подумал “наверное, власть ожидала такое из-за настроений общества”. Это мое внутреннее ощущение. В 7 утра меня вызвал к себе советник президента Ерлан Карин. Мы пришли вместе с Едилом Жанбыршиным, Саматом Мусабаевым и другими. Вместе с Кариным сидел аким города Нурдаулет Килыбай. Там начали обсуждать и советоваться. А 4 января, проблема уже вышла за пределы стоимости газа, вопрос уже не шел о снижении стоимости и ее удорожании, выдвигались другие требования. Потом я сказал, что должен уйти Назарбаев, другого пути нет. Он ответил, что тот не уйдет. Я сказал, что если не уйдет сам, надо его “уйти”, другого варианта нет. Этот вопрос по-другому не решится”. 

Далее, как уже известно, 6 января в Казахстан прибыл контингент ОДКБ, который пробыл в стране до 19 января, обеспечивая охрану стратегических объектов. Многие рассматривают призыв о помощи Токаева к ОДКБ как проявление слабости, что вызвало у граждан много вопросов, как и отмечал ранее Еркын Ракишев “наши органы же есть”. Но как отмечают политологи, действия казахского лидера были обусловлены банальным дефицитом кадров, для “антитеррористической операции” и охраны объектов людей не хватало, а порядок навести нужно было. 

Между тем, на улицах, в массе людей, по мнению политолога Доса Кошима, публика была разношёрстной: 

“80% населения было, скажем из общего 100%. Из них 20% были эмоционально настроенные молодые люди, около 5% были провокаторами, которые следовали за тем, какие им отдавались приказы. Присутствие провокаторов было видно, очевидно в Алматы, провокаторы вмешались. К беспорядку, к хаосу, к мародерству все это привело в итоге. “Не нападайте на администрацию», — говорили наши ребята в Актобе. Народ их признает (призывающих не штурмовать акимат — прим.). Мы пытались остановить такие вещи как могли, наши парни старались не допустить кровопролития, потому что мы видим, наблюдаем, как провокаторы вмешиваются, ребята остановили их. Группа, которая ведет мирный митинг  и группа провокаторов, заранее подготовленных, провоцирующих беспорядки. Дальше идут радикально настроенные группы не менее 200-300 человек. Они очень хорошо связаны друг с другом, у некоторых есть военная подготовка, они были. Сразу скажу, что в регионах тоже было. Есть те, кто сказал им, что “власть должна рухнуть”, есть определенная группа. Они все смешались в единое”.

Из чего следует, что заговорщики, провокаторы и специально обученные люди среди мирных граждан все же на самом деле были.